Когда вы говорите женщине, что она должна притворяться, что мужчина — это женщина, вы утверждаете право контролировать ее речь и восприятие реальности, одновременно принижая и обесценивая ее специфический женский опыт. Вы просите ее согласиться с тем, что «женщина» — это концепция, которую мужчины могут воплощать по своему желанию.